Олег Шелягов: «Мы выстроили свою работу таким образом, чтобы быть максимально открытыми и прозрачными для своего заказчика»

– Где вы выросли и учились?

– Родился и вырос в Ленинграде, в середине 1980-х стал студентом Высшего военно-морского училища им. М. Фрунзе, впоследствии дополнительно получил образование в области юриспруденции и управленческое в Академии государственной службы при Президенте РФ.

– Каким был ваш карьерный путь? Как вы пришли в похоронный бизнес?

– В середине 2000-х годов вошёл в состав правления «Глобэксбанка» и вплоть до 2013 года работал в финансовых структурах, после чего стал руководителем в закрытом акционерном обществе «Военно-мемориальная компания». В 2014 году стал совладельцем городской специализированной службы «Ритуал-Сервис». К 2020 году компания вышла далеко за пределы Москвы, обзаведясь филиалами во многих крупных городах России.

– Насколько высок сейчас уровень конкуренции среди ритуальных агентств Москвы, по вашему мнению?

– Слово «конкуренция» подразумевает игру на одном поле при равных условиях нескольких игроков. Здесь же ситуация несколько иная: на ритуальном рынке Москвы сегодня есть отдельно ГБУ «Ритуал», и мы это не стесняемся говорить: они не конкуренты ни нам, ни кому-то другому из похоронных агентств, потому что играют на своём отдельном поле, по своим правилам, используя административный ресурс, и есть все остальные.

Если говорить обо «всех остальных», конкурентов всё меньше и меньше, опять же потому, что есть игрок, который играет не по конкурентным правилам. Средние и мелкие компании понимают безуспешность конкуренции и уходят. Лучше выживают индивидуальные предприниматели, потому что у них небольшие расходы и им достаточно 5-10 заказов в месяц для обеспечения своих потребностей. Тяжелее крупным игрокам, тем, у кого большой штат, аренда, расходы – им нужен совершенно иной объём выполняемых заказов, чтобы сотрудники получали заработную плату, вовремя оплачивали счета, налоги и так далее. Поэтому если говорить о конкуренции – она снижается. Причина – неравные первичные условия для работы в этой отрасли.

– Какие главные конкурентные преимущества вы выделили бы у вашей компании?

– Мы выстроили свою работу таким образом, чтобы быть максимально открытыми и прозрачными для своего заказчика. К сожалению, есть компании, которые ведут себя недобросовестно: пытаются показывать одно, предоставлять другое или завышать цену, пользуясь непростым состоянием клиента в момент оформления услуги – у нас это исключено. Наш сотрудник – это оператор, который профессионально консультирует и дальше в системе онлайн показывает все услуги, все товары с утверждёнными ценами, которые он не может изменить ни в своих интересах, ни в интересах группы лиц. В момент формирования заказа он уже отображается в учётной системе, так что никакого обмана быть не может. Это, пожалуй, наше главное преимущество и, если знать специфику рынка, весьма ценное.

– Какой вид похорон сейчас наиболее популярен – погребение или кремация? Что обходится дороже?

– Доля запросов на кремацию продолжает расти. Мы проанализировали внутри компании статистику запросов и выяснили, что, по состоянию на май 2024 года, каждый второй запрос в Ritual.ru – это запрос на кремацию. И если в крупных городах доля кремаций всегда была высокой, то сейчас она растет повсеместно. Что касается выбора в пользу кремации исключительно из соображений экономии – спорное решение. С учётом того, что для церемонии прощания в крематории тоже потребуется ряд дополнительных услуг, финальная стоимость кремации и традиционного погребения сопоставимы.

– Сколько сейчас стоят стандартные похороны в Москве? Можете озвучить «средний чек» на эту услугу?

– Средний чек в Москве, по нашим подсчетам, сегодня в среднем 100-120 тысяч рублей. Это без стоимости услуг морга и кладбища.

– Существует ли сейчас проблема нехватки мест захоронения? И если да, то как она решается?

– Проблема нехватки мест для захоронения, особенно в крупных городах, сегодня стоит жёстко. Да, кладбища пытаются расширять, находить для этого новые территории, но всегда, когда происходят слушания по поводу строительства любого объекта ритуальной инфраструктуры, в большинстве своём люди категорически против. Пока муниципалитеты находят пути решения, но каждый раз всё сложнее и сложнее. Это, кстати, наглядно демонстрирует нехватку кремационных комплексов в России. Сегодня на всю страну у нас менее 40 крематориев. Для сравнения, в небольших европейских государствах в каждом по несколько сотен. Это неизбежный путь, по которому нам придётся пойти.

– Насколько активно сейчас внедряется цифровизация в отрасль ритуальных услуг, и в чём это выражается?

– Вы знаете, разговоров много, а вот дел, к сожалению, мало. Несколько лет назад было поручение и Президента, и Правительства о создании единого электронного реестра, в котором содержалась бы вся база кладбищ и захоронений. Некая геоинформационная система, отображающая в виртуальном пространстве информацию, где можно найти нужный участок и даже посмотреть его состояние по размещённым фотографиям. В итоге большинство городских кладбищ в России было оцифровано, но сделано это было на разных платформах, которые на сегодняшний день практически невозможно свести в Единый реестр.

К тому же после проведения такого комплекса работ и отчёта о выполнении в большинстве регионов эта работа остановилась, очень мало кто продолжает её вести непрерывно и регулярно. То есть существует оцифрованная база на 2018 или 2019 год, позже – уже нет. Пока впереди всех, естественно, Москва, ещё несколько крупных регионов заявляет о своих успехах, но пока мы не видим какого-то общего результата. Мы одними из первых взялись за создание такой услуги за счёт современных технологий и законно считаем себя пионерами в этом направлении. Но общего федерального реестра, повторюсь, до сих пор не существует.

– Правда ли, что в период пандемии COVID-19 доходы ритуальных агентств существенно выросли?

– Точно нет. Потому что при увеличении количества заказов тогда весьма серьёзно просел средний чек. Если помните, на кладбище в период пандемии нельзя было никого приглашать. Похороны – это ведь попытка ещё раз, в том числе публично, доказать свою любовь к любимым ушедшим. А тогда было некому и нечего доказывать.

– Как события после 24 февраля 2022 года отразились на похоронной отрасли?

– Сложно отрицать, что есть боевые потери. Но к ним ритуальное сообщество не имеет практически никакого отношения. В каждом муниципалитете есть официально или неофициально обозначенная структура – чаще всего это местная муниципальная служба, которая исполняет почётные обязанности захоронения людей, погибших, как сейчас говорят, «за ленточкой». Есть определенная категория людей, которая говорит: «Это ваше время, вам повезло…» Не дай бог, чтобы кому-то так «везло». Никакого влияния происходящее на коммерческие ритуальные агентства не оказало. Другой вопрос, что потребитель в целом сейчас находится в окружении сложного информационного фона продолжительное время, и поэтому всё меньше и меньше хочет идти к коммерческим службам – чаще идут в муниципальные учреждения, считая, что там или дешевле, или лучше, пребывая в заблуждении по этому поводу.

– Что вас отличает от других предпринимателей?

– Я не думаю, что чем-то отличаюсь от других предпринимателей. Вообще, иногда словом «предприниматель» пытаются «наградить» людей, не имеющих к предпринимательству никакого отношения. В моём понимании предприниматель – это не человек, обладающий жаждой наживы, как раз это для него вторично. Естественно, он должен зарабатывать деньги, потому что у него есть сотрудники, а у сотрудников есть семьи, расходы. Но всё же предприниматель – от слова «предприимчивость», «предпринять». Ты пытаешься что-то создать, сделать что-то такое, чего ещё не существует, или усовершенствовать то, что уже есть. Предприниматель – это не тот, кто сидит и распределяет финансовые потоки. Это тот, кто хочет создать что-то новое, интересное, полезное для людей.

– Были ли у вас «падения» в профессиональной деятельности? И если были, то как вы себя мотивировали, чтобы подняться и идти дальше?

– Абсолютно у всех предпринимателей без исключения бывают сложности. Не можешь найти решение вопроса, создал продукт, который не пошёл на рынок, – много вариантов. Как поступает сильный человек? Сжал зубы, пошёл дальше. Менять, создавать новое, переосмыслять то, что сделал неправильно. Если ты предприниматель, то мотивация проста – сделать лучше.

– Ваша работа мешает личной жизни?

– Если работа мешает личной жизни или, наоборот, личная жизнь мешает работе, значит, неправильно выстроена та или иная сфера жизни. В принципе работа должна помогать личной жизни – она формирует твои интересы, создаёт материальную базу. Семья – это же не только домой прийти на ужин, а утром позавтракать и убежать, это ещё и совместные культурные мероприятия, совместные путешествия, активный образ жизни. Конечно, бывает, что ты загружен, и кажется, что на личную жизнь нет времени, но обычно это короткий промежуток времени. Ни личная жизнь не должна мешать работе, ни работа не должна мешать личной жизни.

– Как вы предпочитаете отдыхать?

– Люблю путешествовать.

– Вам знакомо понятие «жажда бизнеса»? Если да, то с чем оно у вас ассоциируется?

– «Бизнес» – это же не русское слово, заимствованное. Ментальный перевод получился не очень верный: у нас слова «бизнес», «бизнесмен» часто имеют негативный окрас. В дословном же переводе с английского «бизнес» – это «дело». Поэтому жажда дела, да, у предпринимателя обязательно присутствует. Только тогда он и есть предприниматель, ведомый не жаждой заработать очередной миллион или миллиард, а желанием делать интересные и нужные вещи.

– Как говорится, жизнь – это не те дни, что прошли, а те, что запомнились. Какой день (дни) в вашей жизни вы и через много лет будете помнить в мельчайших деталях?

– Я детально помню день моего знакомства с супругой. И, наверное, через много лет так же буду его помнить. Конечно, в жизни было много ярких событий, но первое, что приходит на ум, – это наше знакомство.